Толчком к этой довольно объемной статье для аналитиков АКБ послужила очередная инициатива Госдумы. Депутат Сергей Вострецов озаботился цифровыми профилями мертвых людей, точнее, законодательным регулированием их ведения.
Член думского комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов Сергей Вострецов предлагает блокировать неактивные страницы через три месяца, а через год и вовсе удалять их (и так же поступать с электронными кошельками). В настоящее время, заявил депутат, в отечественном сегменте российских соцсетей насчитывается более миллиона учетных записей уже ушедших из жизни пользователей, и этими аккаунтами могут воспользоваться мошенники в различных целях.
«Мошенники узнают пароли неиспользуемых страничек, меняют фотографии на свои, особенно если внешне похожи, и начинают втираться в доверие, например, к девушкам. Потом обворовывают их или их жилье и исчезают в неизвестном направлении. Найти таких преступников практически невозможно», – приводит слова депутата «Российская газета» . Решить вопрос, разумеется, депутат предлагает в старом-добром советском духе через обязаловку: изменить Гражданский кодекс, чтобы социальную ответственность за страницы покойных несли их родственники, наказывать за неисполнение, и прочий маразм.
Аналитики АКБ поймали похожую мысль при чтении этой инициативы: но ведь гораздо естественней сделать наоборот! Оснастить интернет кладбище, чтобы родные и близкие могли придти в аккаунт как на могилку, подумать, поговорить, перебрать ценные для ушедшего вещи (которые все больше уходят в диджитал, статусы, песни, картинки, etc).
Диджитал без коррупции
Первый аргумент в пользу цифровизации кладбищ – конец коррупции, одной из самых мощных в стране, с которой, несомненно сталкивался каждый, у кого умирал родственник. Когда мы говорим о дигитализации кладбищ, то, в первую очередь, речь не про то, что делать с телами (японцы очень красиво и остроумно решили этот вопрос, см. далее на фото вертикальные колумбарии; вряд ли, впрочем, такой буддийский подход устроит россиян, носителей западного индивидуалистического сознания), речь про интерфейс взаимодействия с умершими, который, собственно, уже готов это и есть соцсети (!).
Справка: ежегодно в России умирает около двух миллионов человек. Оборот похоронной индустрии только официально составляет около 60 миллиардов рублей в год; размер ее теневого сектора, по оценке властей , может достигать 250 миллиардов. За последние тридцать лет ритуальный рынок в России делили несколько раз — участвовали в этом и представители организованного криминала, и силовики, и государство. В результате в разных регионах постоянно возникают эксцессы: от перестрелки на Хованском кладбище в Москве до перекидывания трупов через забор в Екатеринбурге, несанкционированных массовых захоронений в Тольятти и суицида владельца кладбища в Омске.
Цифровое кладбище уравняет ПО и людей
2 апреля Google убила еще два своих популярных продукта: социальную сеть Google+ и почтовый клиент Inbox. Сколько вообще таких «не взлетевших» проектов у корпорации было в ее истории? Разработчик Коди Огденом создал , на котором лежат все скрупулезно учтенные снятые с производства продукты Google. Это 129 (!) сервисов, 11 приложений и 12 аппаратных продуктов.
Монетизация цифровых кладбищ
АКБ еще раз повторяет: виртуальные кладбища как отдельные внешние ресурсы не нужны, нужно просто урегулировать (в том числе законодательно) мемориализацию страниц в соцсетях. Если для того, чтобы монетизировать обычные кладбища нужно изощряться (например, умные надгробия!), с соцсетями все гораздо проще: на страничку можно будет при посещении кидать цифровые венки, как подарки в ВК, за небольшую плату.
Другой, более интересный вариант монетизации, который может нам подарить прогресс, это чат-боты на основе цифрового профиля умерших . Это отдельный очень интересный и перспективный вариант прикладного применения развивающихся нейросетей, с которым часто заигрывают (и редко когда действительно создают, тут Россия и впрямь опередила мир, погуглите ). Когда его реализуют в полной мере, с мертвыми можно будет и правда поговорить (нейросеть сгенерирует ответы на базе сверхмассива входных данных, накопившегося за годы ведения профиля в соцсети).
Фактически, единственное препятствие для прорыва технологий тут: инертность мышления. «Современные люди в основном дистанцированы от умерших — даже кладбища вынесены за пределы города и обнесены оградой, а диджитализация — это практически приглашение мёртвых в мир живых» (культуролог Оксана Мороз).
Кто и как будет распоряжаться всеми данными, которые хранятся в соцсети? Ведь в истории никогда раньше не было такого масштабного архива поведения и культуры человечества. Главная этическая проблема, которая беспокоит пользователей, и вообще любого вменяемого человека, и которая требует глобального регулирования вопроса – это активность профилей умерших людей после взлома или в ходе работы какого-то приложения.
Такой сюжет (который, конечно, был в сериале «Черное зеркало») воплотили в жизнь сотрудники английского креативного агентства Lean Mean Fighting Machine. В 2013 году они представили неоднозначное приложение LivesOn, девизом которого стала пугающая фраза «Даже когда ваше сердце перестанет биться, вы продолжите твитить». Суть программы состоит в том, что она анализирует профиль почившего в Twitter и продолжает вести ее от лица хозяина. Приложение максимально стилизует сообщения под прежние твиты. В ход идет все – любимые слова умершего, привычка расставлять знаки препинания. Новинка испугала потенциальных пользователей, поэтому не получила большого распространения (ну, относительно, 400 тысяч человек им воспользовались).
Уход за цифровой могилой
Еще одно подтверждение того, что кладбища перейдут в социальные сети…собственно то, что они уже это делают. В марте 2019 года РИАМО провело исследование современных «завещательных» тенденций в соцсетях , вообще говоря, тянущее на небольшую монографию, особенно с таким материалом опросов:
Оксана, 19 лет, Москва:
«Мне всегда было жалко удалять свои записи на стене в Facebook. Путешествия, друзья, пожелания – все там. Я подумала, что если меня не станет, то останется хоть какая-то частичка, которая будет напоминать обо мне близким. И назначила хранителем свою лучшую подругу. Она удивилась, но потом тоже назначила меня хранителем своего аккаунта. Думаю, это укрепило доверие между нами».
Галина, 28 лет, Сергиев Посад:
«Мой муж Стас погиб полгода назад. Он был музыкантом и дружил со многими людьми. Сохранив его страницу «ВК», у нас появилась возможность быть ближе к нему и бороться с горем. Иногда я смотрю на нее и ощущаю его присутствие. У нас с ребятами есть ритуал – мы открываем ее и вспоминаем истории из нашего прошлого».
Анастасия, 23 года, дизайнер:
«Я считаю, что информация о чужой смерти помогает переоценить собственную жизнь. Изучая профиль, пусть и мимолетно, я представляю человека живым и думаю, какой у него был характер, что ему нравилось. Это помогает мне многое переосмыслить.
Суть в том, что в КАЖДОЙ популярной соцсети уже реализован механизм работы со страницами умерших пользователей, где-то более (Facebook), Где-то менее (ОК) удачный. Японцы, естественно, b nen впереди планеты всей: компания Yahoo! запустила в Японии сервис , с помощью которого можно отправить прощальное сообщение на 200 мобильных номеров, а также заказать приглашения на похороны, сохранить коллекцию кино и плейлист.
У радикального переосмысления идеи кладбищ и перехода ее в диджитал есть и теоретическое обоснование, основанное на плавных, но тектонических сдвигах в человеческой психологии. На английском об этом можно почитать работу
На русском, пожалуй, лучше всего тему разложила по полочкам культуролог Оксана Мороз: 1) О цифровой смерти, похоронных роботах, виртуальных кладбищах и вымирании Facebook ; 2)